ГИПЕРБОРЕЙСКИЙ КАЛЕНДАРЬ
Гиперборейский русский календарь насчитывает в мировой истории более 7000 лет. Дары Солнца запечатлевались в мистической хронологии мировой истории, которую и называли древним архетипическим словарём или календарём.
Это книга живого солнечного преемства и письма. Кто касался календаря, тот приобщался к солнечным тайнам бытия и облекался в солнечные ризы.
Гиперборейские календари предназначались для чтения миннических свитков, посланий и откровений, даваемых Божией Матерью великим помазанникам. Славяно-теогамические старцы и белые корабелы высочайшим образом хранили их и ценили. В России календари хранились вплоть до XX века. За ними охотились, и при обнаружении карательными отрядами, сжигались, – причём в одном огне с христоверами, бельцами и белицами. Ничего так не боялись как этих календарей, поскольку в них обличались фальсификация и искажение истинных исторических событий...
Строение гиперборейского календаря зависело от предназначения: (1) для начинающих в следовании по духовному пути, (2) для посвящённых подвижников и (3) для белых старцев. Календарь состоял из 12 томов (по тому на месяц), каждый из которых содержал около полутора тысяч страниц. Календарь переплетён в ценный папирусный или кожаный переплет.
ГОД ЖАР-ПТИЦЫ
В наши дни откровения из мистической библиотеки открываются напрямую самой Богиней Девой-Матерью своему верному сыну, выдающемуся мистику блаженному Иоанну.
В последних откровениях Премудрость говорит следующее:
‘2014 год – год Жар-птицы. Символ Жар-птицы предстоящего года разбудит архетипическую память у семи миллиардов жителей Земли, раскроет им духовное сердце’.
В свободолюбивом русском народе в сказках, сказаниях, былинах сохранился великолепный образ Жар-птицы, превосходящий все представления о доброте и красоте. Жар-птица обитает в тридевятом царстве (3х9 – 27-е измерение). Глаза её как горящие кристаллы, крылья как язык пламени. Она размером с павлина, голос её исцеляет, и во время пения из клюва сыпятся жемчужины.
Жар-птица есть маленькое духовное солнце, время от времени, посещающая мир. Она – олицетворённая Миннэ (божественная любовь). Её прославляли наши отцы, говоря, что цель человеческой жизни – это превратиться в жар-птицу с золотым оперением. Духовное сердце запечатляет пламень вышней любви, а затем по мере возгорания свечи превращается в жар-птицу.
Непросто обрести Чудо-птицу. Чтобы ее найти, надо быть Иваном-царевичем, верным сыном экклесии Иоанновой, и Иваном-дурачком – отказавшимся от пути рацио и вставшим на путь раскрытия духовного сердца. Надо отказаться от всех сокровищ этого мира, чтобы возжаждать ее одну.
По преданиям, одно волшебное перо Жар-птицы возжигает тысячи сердечных свечей, озаряет путь ищущих истину и стяжающих превосходящую любовь Миннэ. Каждое явление Царицы мира – и есть оброненное золотое перо, обжигающее огнем любви миллионы прекрасных душ на Земле.
АРХЕТИПИЧНОСТЬ ЖАР-ПТИЦЫ
В архетипической памяти всех древних народов и цивилизаций хранятся пламенеющие образы жар-птиц, фениксов, огневиков, финистов ясных соколов…
Древние греческие сказания указывают, что Аполлон от атлантического пантеона божеств на свою прародину Гиперборею передал в дар первую модель дельфийского храма. Храм этот был сотворен из сказочных перьев, каждое из которых являлось сиятельнейшим свитком Гиперборейской Красы – огненной Жар-птицы.
В древних славянских легендах говорится о великой птице Феникс: величиною как девять гор, крылья ее от Востока до Запада. Она, хранительница света и мира на Земле. Простирает свои крылья и заслоняет огненные лучи солнца, чтобы огонь Духа не повредил живущих на Земле. Она умирает каждый вечер в огненном закате и воскрешает мир каждое утро на восходе солнца, отделяя свет от тьмы.
Мученики средневековья, идя на костры со словами ‘Бог есть любовь’, сгорали как птица феникс... Это были часы окрыления, благоухания и рождения из пепла новых божеств.
В наше время планета Земля, воспринятая в межгалактический синклит 16 добрых созвездий, сподобляется необыкновенного знамения – Жар-птицы Миннэ. Подаваемый свыше образ чудо-птицы призван воскресить человечество Земли от смертельных порч адаптационной перелепки, пробуждающая его от гнетущего ледяного сна. Схождение в мир Птицы-любви Миннэ озарит и оживит золотой пыльцой миллионы жаждущих сердец.
Да обретет все человечество огненные крылья, огненное сердце и огненный полет Жар-птицы – дарующие чистейший свет любви!
Согласно гиперборейским календарям грядущий 2014 год – год Жар-птицы. Но как обрести Жар-птицу в новом году, спрашивают многие? Жар-птица (Симург, Феникс, Алканост) символизирует истинную гиперборейскую красоту. Известно, что посещая землю и бросая на нее свои золотые перья, она делает ее девственно прекрасной, а сердца наполняет неземной любовью. Но далеко не каждый мог обрести способность воспринять эту неземную красоту. Великим даром издревле считалось, если сама Жар-птица посетит человека – тому будет великая удача во всем.
С одной стороны, Жар-птица сама избирает тех, кого ищет посетить. Ее огненное крыло касается всегда тех, кто горяч и девственно влюблен. И тогда первая искра ее крыла как великий огонь, касаясь сердца человека, начинает вытеснять всякое зло, – что считается великим даром согласно гиперборейским свиткам. Когда зло испепеляется внутри Жар-птицей с золотыми перьями, в сердце возжигается пламя великой небесной любви.
Древние мистики объясняли: ровно насколько человек запечатан во зле, настолько он не способен воспринимать совершенную красу и чистую любовь. В русском эпосе запечатлен поиск золотого пера Жар-Птицы Иваном-Царевичем (девственным сыном небесного Царя).
Увы, созерцание красоты было надолго утрачено человечеством. И Жар-птица перестала посещать землю...
Жар-птица, птица Феникс, восставшая из пепла... Огонь ее покоряет, это огонь небесной любви, которая колокольчиком Гуань Минь пробуждает бодхисатву, спящего в душе каждого человека. И сколько этих жар-птиц сошло в этот мир – не сосчитать! Против них бессилен гипноз этого мира, они – духовные рыцари Белой Дамы – небесной Матери, преклоняющиеся перед человеком как сосудом божественного начала. Следует держаться таких светильников и вкусить то, ради чего пришла каждая душа на Землю.
Великое знамение наступающего 2014 в следующем. Когда человек сможет увидеть истинную, совершенную красоту – его посетит огненная Жар-птица и принесет ему огонь небесной любви. А кто откроет ей свое сердце – того коснутся искры ее золотых перьев и золотым дождем небесных капель любви изольются во внутренняя!..
По материалам Блаженного Иоанна Богомила
З аказать книги и диски: " Колирия " "Книги России"
Перейти в раздел ы: О ткровения Б огини Д евы М атери
Я вления Б огини Д евы М атери
Жар-птица – птица размером с павлина, да и по внешнему виду более всего напоминает она именно павлина, только обладает ярким золотистым с переливом в красный опереньем. Жар-птицу невозможно взять голыми руками, так как ее оперенье обжигает, при этом жар-птицу не окружает огонь. Большую часть жизни эти птицы проводят взаперти, что в Ирии, что в частных руках их держат в основном в золотых клетках, где они целыми днями поют песни, а по ночам этих удивительных птиц выпускают на кормежку. Любимая еда жар-птиц – фрукты, очень любят они яблоки, в особенности золотые.
Жар-птицы по натуре своей добродушны и праздны, они редко обращают внимание на то, что творится вокруг, и мало что может отвлечь птицу от любимого занятия — пения.
Родина жар-птицы – Ирий, однако некоторые могущественные чародеи, в частности Кощей-Бессмертный, силой удерживали птицу у себя. Иногда жар-птица сама покидает Ирий и тогда ее можно встретить в садах, особенно она любит яблоневые.
Способности
Считается, что песнь жар-птицы способна излечить любую болезнь, и продлить жизнь тому, кто регулярно ее слушает. Особыми свойствами обладают и перья жар-птиц : выпавшее перо еще долго излучает свет и тепло, а когда оно остывает, то превращается в золотое. Так же считается, что перья жар-птицы приносят счастье тому, кто сумел ими завладеть.
Как бороться?
Жар-птица бессмертна и ничто не может причинить ей вред, так что бороться с ней невозможно, вообще птица отличает добрым нравом и на людей не нападает. Поймать жар-птицу очень нелегко, лучший способ — это использовать ловушку: в саду необходимо повесить достаточно большую золотую клетку, в которую положить три яблока.
Сегодня получила письмо от Виктории Семеновой из Иркутска:
«Здравствуйте, Ирина. Недавно узнала, что 2014 год — год Жар-Птицы по славянскому календарю. Подумала, что Вам может это быть интересным и можно донести эту волшебную информацию всем нашим феечкам с сайта».
В следующем году в книге «Подарок судьбы» невесть откуда, сами собой, появились Иван Царевич и Баба Яга из центра «Жар-Птица».
Эти образы родились сами собой, я и не думала, что в 2014 году тема получит самое неожиданное продолжение!!! Моя жизнь и так полна чудесами, а это… это вообще чудо чудное и диво дивное!!! Итак, по славянскому календарю мы вступаем в год Жар-Птицы. Что же он нам несет?
ОТКУДА РОДОМ ЖАР-ПТИЦА
В разных уголках нашего мира существуют легенды об удивительных зверях и птицах, которых никто никогда не видел, однако описания которых поразительно сходны.
Древние славяне почитали мифическую чудо-птицу, известную также как птица Феникс, вестником Ирия (старославянского аналога Рая) – святого места, где нет ни смерти, ни зимы, где все довольны и счастливы. Ее имя сохранилось в сказках, былинах, преданиях.
В разных культурах образ Жар-птицы обрастал своими подробностями и оттенками. У Славян Жар-Птица, ptak Ohnivak (чех. и словак.) — сказочная, огненная птица, её перья блистают серебром и золотом (у Огнивака перья рыже-златые), крылья как языки пламени, а глаза светятся как кристалл.
Египтяне считали, что Феникс является связующим звеном между божественным замыслом и воплощением замысла в жизнь, напоминает о божественном созидании и возрождении жизни. Феникс – это душа Осириса, это надежда на преодоление пути мертвых. В египетской «Книге мертвых» написано: «Как феникс пройду я через области потустороннего мира».
Греки, воспринявшие историю Феникса из Египта, полагали, что жизнь Птицы циклически связана с мировой историей и зависит от хода планет (Солнце, Луна и др. планеты возвращаются на свои «прежние» места). Стоики в подтверждение этому говорили, что мир, подобно Птице, погибает и рождается в огне, и нет этому превращению конца.
Иранцы знали другое имя этой птицы – Симург. Птица обладала даром предвидения, но натура ее была двойственна, заключая в себе «добрую» и «вредоносную» половинки.
В суфизме Симург символизирует Совершенного Человека, обладающего знанием Божественной Сущности. Эту Сущность, как и легендарную птицу, невозможно увидеть.
В раннехристианском апокрифе Варуха писалось о Птице: «Это хранительница мира… Если бы не прикрывала |огненный зрак| солнца, то не был бы жив ни род человеческий, ни вся тварь на земле от жары солнечной».
Китайский огненный Фен-хуан являлся одним из четырех священных созданий, и символизировал бессмертие, совершенство и великодушие. Появление такой птицы пусть даже во сне означало поворотный момент в жизни человека, необходимость совершения значимого деяния либо рождения ребенка, наделенного особыми талантами.
Алхимики средневековой Европы считали Феникса символом возрождения, завершения «Великой Работы». Для них он также означал очищающий и преобразующий огонь, химический элемент серу и красный цвет.
Описание Птицы весьма сходно для разных народов. «Воздух расцветился всеми цветами радуги, от перьев и крыльев птицы шли красивые звуки, от нее исходил приятный запах…» — так было сказано о чудесной птице Симург в арабском трактате 13 века. «Есть там другая священная птица,… и имя ей Феникс, – писал Геродот. — Ее облик и стать весьма напоминают орла, а перья у нее частью золотистые, частью красные». «Киноварная птица, вещество пламени», «его цвет радует глаз, его гребень выражает праведность, его язык искренен» — говорили китайцы, имея ввиду Фэн-хуан, властителя Юга. Птица-огонь, — полагали славяне, подразумевая Жар-птицу, — об ее оперение можно запросто обжечься. Каждое перо же светится, как множество свеч, и остро, крепче булата. А сама же она сияет то голубым, то малиновым светом.
«О Атум-Хепри, ты воссиял [в образе] Бену на предвечном Холме Бен-Бен…» — так звучат слова древнеегипетского Гимна о сотворении мира. Никем не сотворенная, бывшая изначально птица летала над водами океана, пока не свила себе, наконец, гнездо на холме Бен-Бен. Впрочем, многие народы рассказывают истории, что в процессе создания мира принимала участие птица. Вряд ли люди точно знали, кто сотворил мир, но образ ослепительной птицы остался в мифах и легендах, и сияли, отражая солнце, обелиски на памятном холме близ Гелиополя.
Если попытаться по сохранившимся преданиям восстановить историю сказочной Жар-птицы, или как она чаще известна — Феникса, то можно рассказать такую легенду.
Прекрасная Птица с ослепительным оперением существовала с самого начала мира, погибая и возрождаясь в очищающем пламени на рубеже эпох. Сама она приносила себя в жертву, и каждый раз, вновь восставая из пепла, обращала свой взгляд за земные пределы, сквозь звезды, к миру чистого света, туда, где рождены были некогда бессмертные боги, и куда она отправлялась в те три дня, пока тело ее превращалось в прах, а душа становилась свободной. Птица знала что было, что есть и что будет, и все же она хранила мир, в котором свила себе гнездо. Люди же, слышавшие о Птице, верили, что подобно ей и они обладают бессмертной душой, лишь меняющей оболочки.
Жила волшебная Птица далеко-далеко, на самом краю земли. Где точно, никто не знал. Одни говорили, что гнездо ее спрятано от людских глаз на вершине горы, другие – что свила его она средь бескрайней пустыни, в тридесятом «ином» государстве, совершенном и далеком от мирской суеты. Множество испытаний и опасностей подстерегали на пути тех, кто дерзнул отправиться на поиски, ибо любой путь к существу, хранящему в себе огонь первоначального творения, тернист и непредсказуем.
Чтобы добраться до Птицы, надо было преодолеть Долину Поиска, Долину Любви, Долину Знания, Долину Разлуки, Долину Единения, Пустыню Изумления, Пустыню Уничтожения и Смерти. И этот долгий путь можно было пытаться пройти по дорогам, стирая железные сапоги и сгрызая железные караваи, а можно было – в своем сердце, преодолевая и изменяя себя.
Редко смертные могли лицезреть прекрасную Птицу во всей ее красе. Чтобы случилось это, на земле должны были воцариться мир и согласие. Увидеть ее, преодолев множество испытаний, мог лишь отчаянный смельчак с чистыми помыслами, ведомый по жизни мечтой. Недаром иногда называли Птицу Жар-птицей, ведь жар, огонь – это и творчество, и творение, и «горение».
Она была совершенным творением Единого, и каждый, кто хотя бы издали видел ее, становился обладателем чудесного дара. Свет божественного сияния, окружавший Птицу, ложился и на человека, наделяя его тем, чего он больше всего хотел в своем сердце: талантами, умениями, счастьем. И вот уже человек, получивший дар от Птицы, сам нес на себе отблеск волшебного света.
КАКАЯ ОНА, ЖАР-ПТИЦА?
По размерам она достигает павлина.
Живёт Жар-птица в райском саду Ирии, в золотой клетке.
По ночам вылетает из нее и освещает сад собою так ярко, как тысячи зажжённых огней.
У Жар-птицы в саду есть любимое кушанье — молодильные яблоки, которые дают ей красоту и бессмертие.
У Жар-Птицы исцеляющее пение, когда она поёт, из клюва сыплется жемчуг.
Вокруг неё ослепляющий свет. Каждый год, осенью, Жар-птица умирает, а весной возрождается.
Иногда можно найти выпавшее перо из хвоста Жар-птицы, внесенное в тёмную комнату, оно заменит самое богатое освещение.
Поймать голыми руками её нельзя, так как можно обжечься об её оперение.
Выпавшее перо еще долгое время сохраняет свойства оперения Жар птицы. Оно светится и дает тепло. А когда потухнет перо, то оно превращается в золото.
И уже потом люди, чтобы удача и счастье, которые дарует Жар-птица, не покинули их, стали делать амулеты и обереги, расписывать посуду ее яркими изображениями.
КРЫМСКАЯ ЛЕГЕНДА О ЖАР-ПТИЦЕ
Давным-давно мир, радость и благоденствие царили в нашем крае. Приезжали гости заморские с диковинными дарами, привечали их местные жители, водили смотреть на диво дивное – Жар-Птицу.
Была птица та красоты необыкновенной: каждое перышко на ней горело и переливалось, и светилась она в ночи, как ясно солнышко. Прилетала Жар-птица каждую ночь, чтобы полакомиться молодильными яблочками, которые росли в то время на нашей плодородной земле. Наевшись, начинала петь небесным голосом песни ангельские. Гости слушали целительное пение и восхищались таким богатым краем и его добрыми жителями.
Шел год за годом, и как-то с одним кораблем приплыла из-за моря Жадность. Заходила она в избы к людям, шептала на ушко злые умыслы.
Стали соседи ссорится друг с другом, выискивали себе гостей побогаче, чтобы доставались им лучшие и самые богатые дары. Мысли чёрные опутали головы, зависть лютая поселилась в добрых сердцах. Стали люди жадными, злыми да негостеприимными, стали злословить и часто ногами топать от гнева.
И затвердела земля, пошла каменьями, иссушилась без людской любви.
Засохли от этого яблоньки с наливными яблочками, некому стало ухаживать за ними. Да и не растут никогда волшебные яблони на земле, где брат брату руки не подаст и где раздор царит между людьми.
Перестала прилетать дивная Жар-Птица за любимым лакомством. Упало последнее наливное яблочко с ветки, зернышки попали в земные трещинки, да и не проросли вновь.
Так и лежат они там до сих пор, ждут, когда почва снова станет мягкой и заботливой. А земля лучше будет, только если на ней люди добрые и хорошие станут жить.
Как снова начнут люди в любви друг с другом сосуществовать, перестанут завидовать и козни злые чинить, так и земля и природа ответят им тем же. И прорастут тогда зернышки молодильной яблони, и снова станет прилетать к нам Жар-Птица. И вновь заморские гости пожалуют с дарами посмотреть на диво дивное, послушать песни ангельские, будут хвалить наш чудный процветающий край.
2014 ГОД – ГОД ЖАР-ПТИЦЫ
2013 год – начало Великого Перехода, 2014 год – время осознания, куда мы попали и куда идем.
Друзья, нас ждет уникальное, волшебное время. Только подумайте: в Явь, то есть, в мир физический, запускается программа Ирия, мира абсолютного, идеально скроенного. И нам предлагается жить по этой кальке.
Что особенно приятно – не обязательно превращаться в праведников, впадать в аскезу и религиозный экстаз. Нас ждет своего рода примерка крыльев на привычную одежду.
Мы будем жить в двух мирах: физически - в Яви, а на психологическом уровне - в Ирии.
В индийской мифологии известна баснословная птица гаруда (Garudha), с прекрасными золотыми крыльями; знают ее и предания других народов. На Руси она слывет Жар-птицею, у чехов и словаков ptak Ohnivak - названия, указывающие на связь ее с небесным пламенем и вообще огнем: жар - каленые уголья в печи, жары - знойная пора лета.
Перья Жар-птицы блистают серебром и золотом (у птака Огнивака перья рыжезлатые), глаза светятся как кристалл, а сидит она в золотой клетке. В глубокую полночь прилетает она в сад и освещает его собою так ярко, как тысячи зажженных огней; одно перо из ее хвоста, внесенное в темную комнату, может заменить самое богатое освещение; такому перу, говорит сказка, цена ни мало ни много - побольше целого царства, а самой птице и цены нет! У немцев птица эта называется золотою - der goldene Vogel, что основывается на прямой филологической и мифической связи золота с огнем и светом.
Такой поэтический образ издревле присваивался богу Агни; в Ведах Агни называется быстрою, златокрылою, чистою и огненною птицею и сильномогучим соколом. Агни прежде всего - божество небесного пламени молнии, а потом уже - земного огня, похищенного с неба и переданного людям; следовательно, Жар-птица есть такое же воплощение бога грозы, как свет-ясен сокол, которому сказка дает цветные перушки и способность превращаться в доброго молодца, или орел-разноситель перунов. Она питается золотыми яблоками, дающими вечную молодость, красоту и бессмертие и по значению своему совершенно тождественными с живою водою, по хорутанскому преданию, вместо золотых яблок она похищает спелые гроздия с славной виноградной лозы, которая на всякий час давала по ведру вина (вино = дождь), а желчь ее (= свет скрытого в тучах солнца) возвращает потерянное зрение.
Когда поет Жар-птица, из ее раскрытого клюва сыплются перлы, т.е. вместе с торжественными звуками грома рассыпаются блестящие искры молний. Чехи убеждены, что ее пение исцеляет болезни и снимает слепоту с очей, т.е. напевы весенней грозы просветляют небо от потемняющих его туч и животворят природу. Раскаты грома и вой бури уподоблялись говору и пению и на этом основании все олицетворения грозовых туч фантазия наделила словом и вещим даром; потому и баснословная птица Перунова получила название птицы-говоруньи. Из того же источника возникло сказание о Соловье-разбойнике, гнездящемся на высоких дубах, дети которого оборачиваются черными воронами с железными носами.
Геродот записал предание о чудесной птице Фениксе, с виду подобной орлу, с красно-золотыми перьями; в известное время взлетает она в святилище Гелиоса, запевает погребальную песню и, сгорая в солнечном пламени - снова возрождается из своего пепла. Предание это в одной из наших старинных рукописей рассказывается так: та убо птица одиног-нездица есть, не имеет ни подружия своего, ни чад, но сама токмо в своем гнезде пребывает...Но егда состареется, взлетать на высоту и взимаеть огня небесного, и тако сходящи зажигает гнездо свое, и туж и сама сгораеть, но и пакы в пепеле гнезда своего опять наражаеться. - Смысл тот: молниеносная птица, состарившись (= потерявши свою силу) в зимнюю пору, молодеет с приходом весны; когда яркие лучи весеннего солнца согреют облачное небо, птица-туча загорается грозовым пламенем и гибнет в нем под звуки собственной песни, т.е. под звуки ударяющих громов и воющих вихрей. Но умирая в грозе, она снова возрождается из паров и туманов, подымающихся от земли вслед за ниспавшими дождями. Не должно, однако, забывать, что в мифических представлениях нельзя искать строго определенного отношения между созданным фантазией образом и исключительно одним каким-либо явлением природы; представления эти родились из метафорических уподоблений, а каждая метафора могла иметь разнообразные применения.
Птица-метательница молниеносных стрел являлась в то же время и птицею-вихрем и птицею-облаком; олицетворяя в себе пламя грозы, она вместе с тем могла служить эмблемою и восходящего солнца. Древний человек постоянно проводил аналогию между дневным рассветом и весенней грозою и живописал тот и другую в тождественных поэтических картинах. Как грозовое пламя истребляет темные тучи и возжигает потушенный ими светильник солнца, так зарево утренней зори гонит мрак ночи и выводит за собой ясное солнце: подобно златокрылой, блистающей птице, возносится оно на небесный свод и озаряет своими лучами широкую землю. Что действительно солнце представлялось птицею, это засвидетельствовано Ведами: я познал тебя духом, - говорит поэт восходящему солнцу, - когда ты было еще далеко, - тебя, птица, возносящаяся из облаков; я узрел (твою) окрыленную голову, текущую путями ровными и чистыми от праха! - Индийцы ведической эпохи олицетворяли солнце в образе сокола и гуся фламинго. Следы подобных олицетворений встречаем и у германцев, и у славян.
Весеннее солнце, омывшись в дождевых потоках грозовых туч, показывалось очам смертных - просветленное, ярко блестящее, и было уподобляемо белоснежному лебедю, купающемуся в водах, или другим водяным птицам: утке и гусю. В нижней Германии причитывают во время дождя:
Lass den Regen tibergehn,
Lass die Sonnewiederkommen!
Sonne komme wieder
Mit deiner Goldfeder,
Mit goldenem Strahl
Beschein uns allzumal...
Имя лебедя, означающее белый, вполне соответствовало понятию о белом божестве дневного света. Принимая солнце за прекрасную богиню, германцы верили, что она может превращаться в лебедя; отсюда создалось сказание о деве-лебеди, как о дочери и спутнице солнца. Богиня Synna (солнце) и Dagr (день), по свидетельству древнего мифа, родили дочь по имени Svanhvit Gullfjodhr (Schwanweisz Goldfeder - белая златопёрая лебедь), т.е. утреннюю зорю, а у этой последней был сын Svanr hinn raudhi (Schwan den Roten), т.е. золотистые лучи солнца.
Греки наделяли богиню Зорю (Эос) светлыми крыльями. От утренней зори и восходящего солнца указанные поэтические уподобления были перенесены на приводимый ими День, который, по свидетельству старинных памятников, как хищная птица, вонзает в ночной мрак свои острые когти. Воспоминание о птице-солнце доселе сохраняется в малорусской загадке, которая называет дневное светило - вертящеюся птицею: стоит дуб-стародуб, на том дубе птиця-вертиниця; нихто jiи не достане - ни царь, ни цариця. Птица-солнце восседает на старом дубе; годовое течение времени, определяемое солнечным движением, народная фантазия уподобляла растущему дереву, на котором гнездится птица-солнце, кладет белые и черные яйца и высиживает из них дни и ночи. Другие загадки еще яснее говорят о представлении солнца - птицею: ясен сокол пришел, весь народ пошел - т.е. с дневным рассветом пробуждаются люди; сербская: птица без зуба, а свщет изjеде = солнце топит (съедает) белый (подобный свету) снег.
Глава первая
У самого дна, ни о чём не мечтая,
Жила-была Мидия, горя не зная.
Всю жизнь проводила она в глубине
И жизнью казалась довольной вполне.
Там не было Света, но было спокойно.
И Мидии этого было довольно.
Но ночью тревожил её иногда
Чарующий сон, где она, как звезда,
Светила всем жителям, тварям морским,
И путь освещала к теченью Гольфстрим.
А утром она просыпалась в бреду:
«Я Свет обязательно этот найду!»
Но дни пробегали, как прежде, во мгле.
И где ему взяться, на самом-то дне?
Но с ней как-то раз неприятность случилась:
Песчинка сквозь створки её просочилась.
Она стала тело слегка раздражать,
Всё время мешая в спокойствии спать.
Но Мидия с этим покончить решила.
Она перламутром её окружила.
И вдруг в ней жемчужинка стала расти,
Как будто фонарик зажёгся внутри.
Жемчужинкой Мидия стала гордиться
И дальше над ней непрестанно трудиться.
Она, как могла, посылала ей Свет,
А та расцветала всё больше в ответ.
Однажды у Мидии створка открылась,
И Светом пространство вокруг озарилось.
То жемчуг сиял, словно звёздочка в небе,
А Мидия сразу растаяла в неге.
На Свет этот рыбки, медузы приплыли,
И даже лангуст заворочался в иле.
Никто никого обижать не хотел,
А Свет от жемчужинки ярче горел.
Но Мидия вдруг свои створки закрыла.
И стая рыбёшек мгновенно уплыла.
«Не буду я каждому в море светить, —
Сказала она, — буду Свет свой хранить!»
И стала она подозрительной, злой.
Её раздражал и тревожил любой,
Кто рядом случайно у дна проплывал,
Кто в гости к себе на часок приглашал.
С тех пор ей спокойствия вовсе не стало.
Хранить в себе Свет она очень устала.
Хотелось ей створки, как прежде, открыть,
Но каждому Свет было жалко дарить!
Забилась она от всех под скалу.
Поглубже, в расщелину, в самую мглу.
И там, наконец, от всех в стороне, Раскрылась.
«Свети лишь одной только мне!»
Но мгла не развеялась, не изменилась.
Жемчужинка в камень простой обратилась.
Заплакала Мидия: «Как же мне быть?
Как снова искриться, сиять и светить?»
Тут к Мидии выполз отшельник морской:
—Я мог бы помочь тебе с этой бедой.
И если желаешь, дам мудрый совет,
Как можно вернуть твой потерянный Свет.
—Ах, добрый отшельник, я очень хочу
Узнать, почему я совсем не свечу?
И что же мне делать, чтоб Свет возвратить?
Хочу я как звёздочка снова светить!
—Так слушай внимательно. В небе звезда
Сияет для каждого. Правильно?
—Да.
—Ведь Свет — это дар, что даёт нам Творец, —
Сказал ей отшельник, великий мудрец, —
Когда-нибудь каждый живущий поймёт,
Что счастлив лишь тот, кто его раздаёт.
Тогда лишь ты Свет свой сумеешь вернуть,
Когда о себе позабудешь. И в путь
Отправишься, всем по пути помогая,
Любовью жемчужинку вновь наполняя.
Тогда засияет она, как и прежде.
Возьми с собой Веру, Любовь и Надежду.
И помни: чем больше ты Свет раздаёшь,
Тем ярче горишь и счастливей живёшь». —
Сказал так отшельник и вдруг растворился.
А может, он Мидии просто приснился?
Не знаю, но Мидия всё же решила
Свой Свет возвратить и в поход поспешила.
Глава вторая
«Прощайте! Иду я до дальних морей!
И в путь отправляюсь как можно скорей, —
Сказала она всем, кто с нею знаком, —
Не скоро вернусь я в родительский дом».
Но только она не ушла далеко.
Без ног оказалось идти нелегко.
Подпрыгнула Мидия: раз, два и три.
Нога-то одна, да к тому же — внутри!
Лишь краба да стаю трески рассмешила.
И Мидия наша совсем загрустила.
Вдруг смотрит, по дну потихонечку катится,
О чём-то мечтая, моллюск-Каракатица.
Она напевает и горя не знает,
А стая трески между тем подплывает.
Вот хищная стая её окружила.
Вот пасти зубастые шире раскрыла.
Вот-вот они жертву несчастную схватят.
Но Мидия хищникам крикнула: «Хватит!».
Потом она силы свои собрала,
Ногой оттолкнулась, насколько смогла,
И прыгнула прямо в тресковую стаю,
Лишь мысль промелькнула:
«Ну, всё, умираю!»
От наглости её такой
Нарушился военный строй.
А Каракатица очнулась,
Чернило облаком взметнулось,
И, словно быстрая стрела,
Она мгновенно уплыла.
Треска осталась без обеда.
«Я это сделала! Победа!
Смогла себя я превозмочь
И Каракатице помочь!»
И тут нашей Мидии стало понятно,
Что делать добро это очень приятно!
Как будто блаженство волною разлилось.
А может, жемчужинка чуть засветилась?
Когда же развеялись в море чернила,
Моллюск-Каракатица снова приплыла.
И Мидия с ней разговор завела,
В котором с собою в поход позвала.
Спасённая этому не удивилась
И с радостью с нею идти согласилась.
—Давно я мечтала моря посмотреть.
Мне хочется прыгать, смеяться и петь!
Все знают — с друзьями идти веселей.
—Ах, как же я рада! Поплыли скорей!
Её Каракатица в «руки» взяла
И в дальний неведомый край поплыла.
Глава третья
Мидия с новой подругой своей
Плавали множество дней и ночей.
Всем, кто нуждался, в пути помогали.
Ласковым словом сердца согревали.
Многое видели. Много познали.
Домом для них стали дальние дали.
Мидии очень хотелось раскрыться,
Чтобы жемчужинкой вновь насладиться.
Только боялась она, что опять
Камнем жемчужинка будет лежать.
В общем, раскрыться она не решалась.
Так хоть надежда ещё оставалась!
И вот как-то раз, в воскресенье под вечер,
Случилась у них с Дельфинёночком встреча.
—Смотри, Каракатица, видишь, Дельфин?
Детёныш ещё, совершенно один.
Мечется бедный, не знает, как быть.
Надо к нему нам скорее подплыть!
Наши подруги к малютке подплыли,
—Что с тобой, маленький? — хором спросили.
Им Дельфинёнок поведал рассказ.
Передаю его вам сей же час:
—Я, если честно, недавно родился.
Утром я с мамочкой плавал, резвился.
Вдруг неожиданно злая акула
Возле меня свои зубы сомкнула.
Мама мне крикнула: «Милый, плыви!
Встретимся около скал, у земли».
Я испугался и быстро уплыл.
Что было дальше — не помню. Забыл.
Как я очнулся — уж вечер настал…
Мама, наверное, ждёт среди скал.
Я ж не могу их в ночи разыскать.
В небе — ни звёздочки. Страшно кричать.
Может акула на крик мой приплыть.
Что же мне делать? И как же мне быть?
Добрая Мидия чуть не всплакнула:
—Ох, уж мне эта злодейка акула!
Вот если б я засветиться смогла,
То Дельфинёнка, конечно, спасла!
Он мог бы меня на поверхность поднять
И маму свою среди скал отыскать.
Как хочется Свет мне ему подарить!
—Я верю. Ты сможешь, родная, светить! —
Подруга её, как могла, поддержала, —
Ты только попробуй! — Волна пробежала.
И Мидия медленно створки открыла.
Вдруг Светом Божественным всех озарило!
О, чудо! Жемчужинка ярко светилась.
Она добротой и любовью напилась.
Как будто и не было камешка прежде.
Остались лишь Вера, Любовь и Надежда.
—Бери, Дельфинёнок, скорее меня.
Я путь освещу тебе вместо огня!
Сердца свои путники соединили
И вместе к чернеющим скалам поплыли.
И здесь, возле грозных загадочных скал,
Малыш свою маму средь волн увидал.
Всем радостно было от встречи такой!
Лились благодарность и счастье рекой.
Моллюск-Каракатица утром сказала:
—Проплыли с тобой мы, подруга, немало.
Ты Свет обрела, словно райская птица.
Как думаешь, может пора возвратиться?
На что ей ответила Мидия:
—Знаешь,
Я дома. Я дома всегда, понимаешь?
И каждый, кого мне судьба посылает
Божественным Светом меня наполняет.
Вы знаете, люди порой говорят,
Что в море, в ночи огонёчки горят.
А это жемчужинки ярко пылают.
Заблудшие Души Домой возвращают.
Елена Понкратова